Слово 1-е в неделю Цветоносную святителя игнатия Брянчанинова

      Радуйся зело, дщи Сионя, проповедуй дщи Иерусалимля: се Царь твой грядет тебе праведен и спасаяй, той кроток, и всед на подъяремники и жребца юна (Зах. 9: 9).

      Более нежели за четыреста лет до события Божий пророк произнес пророчество о событии, которое мы сегодня воспоминаем и празднуем. Господь наш Иисус Христос, окончив Свою проповедь на земле, совершил торжественное вшествие в царственный град Иерусалим, в град поклонения истинному Богу, в град по преимуществу Божий. Господь совершил это вшествие как Царь и победитель, чтоб увенчать свое служение решительным подвигом: поражением смерти смертью, снятием клятвы с рода человеческого посредством принятия этой клятвы на Себя. Он совершил вшествие в царственный град на жребяти осли, на неже никто же николи же от человек вседе (Лк. 19: 30), чтоб возвратить человечеству утраченное праотцем нашим царское достоинство, возвратить это достоинство восшествием на крест. Укротилось неукрощенное жребя под чудным Всадником. На жребя апостолы возложили свои ризы; вышедший навстречу и сопутствовавший Господу многочисленный народ вопиял в восторге: Осанна Сыну Давидову! благословен грядый Царь во имя Господне (Лк. 19: 38). По мановению Господа провозглашен Царь во имя Господне, – не по случаю, не по сознанию и произволу человеческому. Тот же народ, по прошествии четырех дней, уже вопиял о провозглашенном сегодня Царе: Распни, распни его, не имамы Царя, токмо Кесаря (Ин. 19: 5).

      Что бы значило вшествие Господа во Иерусалим на неукрощенном жребце? Это, по объяснению святых Отцов, имеет глубокий, пророческий смысл. Всевидящий Господь уже видел грядущее окончательное отступление иудеев. Он провозвестил об этом отступлении еще в то время, как только дан был закон Израильтянам на Синае, провозвестил устами их вдохновенного Законодателя. Согрешиша, – говорит Моисей о будущем согрешении иудеев против Богочеловека, как бы уже о совершившемся, – согрешиша! не того чада порочная: роде строптивый и развращенный, сия ли Господеви воздаете? (Втор. 32: 5-6). Язык погубивый совет есть, и несть в них художества, не смыслиша разумети (Втор. 32: 28-29). От виноградов Содомских виноград их, и розга их от Гоморры (Втор. 32: 32). Напротив того: Возвеселитеся небеса купно с Ним – Сыном Божиим – и да поклонятся Ему вcu Ангели Божии: возвеселитеся языцы с людьми Его, и да укрепятся Ему вcu сынове Божии (Втор. 32: 43). Вшествие на необъезженном жребце в Иерусалим есть повторение пророчества Моисеева, повторение не словами, символом. Моисей предвозвестил, что язычники возвеселятся о Господе, а иудеи будут отвергнуты: здесь неукрощенное жребя, на немже никтоже николиже от человек вседе (Лк. 19: 30), изображает язычников. Одежды апостолов – это учение Христово, преподанное ими язычникам, и воссел духовно на язычников Господь, соделавшись их Богом. Он ввел их в Иерусалим, в лоно своей Церкви, в вечный, нерукотворенный Божий град, в град спасения и блаженства. Отверженные иудеи были тут налицо. Они устами возвещали: «Царь Израилев», а в душе, в своем Синедрионе, уже решили убийство Спасителя.

      И еще другое значение имеет жребя ослее. Оно изображает каждого человека, водимого бессловесными пожеланиями, лишившегося своей духовной свободы, привязанного пристрастием и навыком к плотской жизни. Учение Христово отрешает осля от привязи, то есть от исполнения греховной и плотской воли. Потом апостолы приводят осля ко Христу, возлагают на осля ризы; на него восседает Господь и совершает на нем вшествие во Иерусалим. Это значит: по оставлении греховной жизни человек приводится к Евангелию и облачается как бы в апостольские ризы, в подробнейшее и тончайшее познание Христа и Его заповедей. Тогда восседает на него Господь духовным явлением ему и духовным обитанием в нем, как и благоволит Он обетовать: Имеяй заповеди Моя, и соблюдаяй их, той есть любяй Мя: а любяй Мя, возлюблен будет Отцем моим: и Аз возлюблю его и явлюся ему Сам (Ин. 14: 21). И Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем, и обитель у него сотворим (Ин. 14: 23). Пришествие Господа сопутствуется превысшим слова и постижения миром, миром благодатным, достойным подателя его, Господа. Этот мир не имеет никакого сравнения с естественным спокойствием падшего человека, который может ощутить спокойствие и удовольствие от наслаждения плотского, который может счесть спокойствием самое нечувствие свое, самую вечную смерть свою. Восседает Господь на естественные свойства покорившегося Ему человека, усвоившего себе Его всесвятое учение, и вводит его, восседая на нем, в духовный Божий град, в град мира, во Иерусалим, которого зиждитель – Бог, а не человек.

      Душу, подъявшую Господа, приветствует Святый Дух. Он предлагает ей радость духовную, нетленную, вечную. Радуйся, и радуйся зело дщи Сионя, дщерь святой Церкви: потому что ты не принадлежишь никому, кроме Бога. Проповедуй дщи Иерусалимля! Се Царь твой грядет праведен и спасаяй, той кроток, и всед на подъяремника и жребца юна (Зах. 9: 9). Ты, ощутив в себе благодатный мир Христов и соделавшись дщерью этого мира, обновилась юностью духовною и опытно ведаешь Царство Христово. В тебе уже укрощены страсти благодатною силою управляющего тобою Всадника; естественные твои свойства не могут нарушать своих естественных законов, не могут переходить и преображаться в необузданные страсти! Заимствуя от Господа все мысли, все ощущения, всю деятельность твою, ты можешь и обязана поведать Имя Господне братии твоей, посреди церкви воспеть Господа (Пс. 21: 23). Ты, как рожденная Святым Духом и дщерь Духа, способна созерцать духовное шествие Царя твоего, способна созерцать праведность Царя твоего. Он кроток и смирен сердцем (Мф. 11: 29), и наставит кроткия на суд, научит кроткия путем своим (Пс. 24: 9). Бог наш – Дух, не сравнимый ни с каким сотворенным духом, как во всех отношениях бесконечно отличающийся от всех тварей: святые сотворенные духи суть Его престолы и колесницы. Он восседает и шествует на Херувимах; Он восседает и шествует на тех блаженных душах человеческих, которые покорились Ему и принесли Ему во всесожжение свои естественные свойства. На таких душах шествует Царь, входя во святой град Божий и вводя в него святые души. Осанна в вышних! Благословен грядый, Царь Израилев. Аминь.

***

Вход Господень в Иерусалим: Иконография праздника

      Великий праздник Входа Господня в Иерусалим исполнен как скорби о предстоящих крестных муках Спасителя, вспоминаемых в следующую за ним неделю, называемую Страстной, так и предпасхальной радости Воскресения.

      Источником иконографии Входа Господня в Иерусалим является Евангелие, где рассказывается о том, как Христос, сидя на молодом осле, в сопровождении учеников накануне иудейской пасхи въезжает в город, в котором Его предадут на распятие. Толпа людей приветствует Спасителя у ворот Иерусалима, возглашая хвалу и устилая дорогу срезанными с деревьев пальмовыми ветвями. В шествовании Господа верхом на осляти исполнилось ветхозаветное пророчество о Царе Израиля: "Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной» (Зах. 9: 9).

      Изображения едущего на осляти Спасителя известны уже в раннехристианском искусстве. Н.В. Покровский указывает ранние примеры иконографии Входа Господня в Иерусалим – на саркофагах и в книжной миниатюре, такие как в сирийском Евангелии Рабулы (586 г.) и Евангелии VI века из кафедрального музея в Россано[1] (ил. 1). В последнем лист разбит на две зоны. На пурпурном фоне, характерном для ранней византийской книги, внизу представлены пророки, указующие на верхнюю часть миниатюры. Вверху изображен Вход Господень в Иерусалим в уже развитой и довольно подробной иконографии. Христос, благословляющий правой рукой, восседает на осле, под ноги которого расстилают одежды встречающие. Его сопровождают два беседующих меж собой апостола. В Евангелии рассказывается, что перед тем как войти в Иерусалим, Спаситель послал за ослом двоих учеников, однако их имена не указываются. Возможно, опираясь на это свидетельство, художник и изобразил здесь всего двух апостолов. Один из них по устойчивому иконографическому типу определяется как Петр, тогда как второй апостол, довольно юный, может быть Фомой, Филиппом или Иоанном. Следуя Евангелию, где говорится, что Христос сел на осленка поверх одежд, постеленных учениками (Мф. 21: 7), изограф представляет Господа сидящим на белом плате. Эта небольшая деталь встречается и в более поздних византийских памятниках, но никогда в русской иконописи. В россанской миниатюре изображена не только большая группа людей, вышедших из города с пальмовыми ветвями в руках, но и видны высунувшиеся из окон строений за городской стеной Иерусалима, также приветственно держащие ветви.

      Практически все образы Входа Господня в Иерусалим имеют общую композиционную схему, однако значительно разнятся в деталях, то сообщающих большую иллюстративность, то по-особому акцентирующих внимание зрителя.

      Непременным элементом иконографии праздника является изображение Елеонской горы. Она служит фоном для выделения центрального образа на плакетке из слоновой кости второй половины Х века из Берлинского музея византийского искусства . В мозаиках Палатинской капеллы в Палермо (Италия, середина XII в.) Христос на осле и апостолы за ним изображены спускающимися с горы. Художник прямо следовал описанию события у евангелиста Луки: "А когда Он приблизился к спуску с горы Елеонской, все множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они» (Лк. 19: 37). Размещению горы в левой части сцены всегда соответствует изображение города в правой части. Архитектура Иерусалима представлена множеством причудливых и тесно поставленных друг к другу строений за стеною с башнями. В центре обычно изображен Иерусалимский храм. В русской иконописи XVI–XVII веков в центре Иерусалима изображается центрическая купольная постройка, увенчанная крестом.

      Необходимо отметить, что в сцене Входа Господня в Иерусалим, включенной в состав диптиха из слоновой кости конца X века из Государственного Эрмитажа, в мозаиках Палатинской капеллы, как и в другом примечательном монументальном ансамбле – церкви Успения в Дафни (ок. 1100 г.) , а также на эпистили из монастыря святой Екатерины на Синае (вторая половина XII в.) из группы апостолов выделены две фигуры, представленные по сторонам от Христа. Несколько впереди идет апостол Петр и указывает на встречающих широким жестом, а сразу за ослом следует молодой юноша, которого можно определить как Иоанна.

      В нижней части композиций изображаются дети, радующиеся пришествию Спасителя. Упоминаний о встрече Христа детьми не содержится у святых евангелистов, однако о детях с пальмовыми листьями в руках, восклицавших: "Осанна!» – говорится в апокрифическом Евангелии от Никодима[2]. В мозаике Палатины один из мальчиков стягивает с себя рубашку, чтобы постелить ее на дорогу, другой держит пальмовую ветку. На миниатюре из Россано, на эпистилии из Синайского монастыря святой Екатерины, а также на других многочисленных византийских и русских памятниках дети с вайями изображаются у ног ослика, карабкающимися на дерево или ломающими с него ветви, а также сидящими на плечах или на руках у родителей, вышедших из Иерусалима навстречу Спасителю. На фреске из церкви святого Пантелеимона в Нерези (Македония, 1164 г.) в толпе встречающих чрезвычайно выразителен образ женщины, крепко держащей за руку сидящего у нее на плечах ребенка. Трогательна и небольшая бытовая сценка, представленная на двухсторонней иконе из святцев новгородского Софийского собора (конец XV в.)  и на идентичной по иконографии иконе из ряда суздальских святцев (вторая половина XVI в.). Один из мальчиков сидит, согнув ногу в колене, а другой помогает ему вытащить из ступни занозу.

      Значительное изменение в иконографии Входа Господня в Иерусалим происходит в XIV – начале XV века в так называемую эпоху Палеологов. Если ранее Спаситель изображался сидящим на осле ногами к зрителю, а лицом к городу, то теперь Он чаще всего представлен в сложном ракурсе. Христос оборачивается назад, к апостолам, а Его ноги не видны[3]. Одним из примеров подобной иконографии в искусстве Византии является мозаика в церкви святых апостолов в Фессалониках, датируемая 1312–1315 гг. (ил. 6). Этот вариант иконографии прочно утвердился в русской иконописи конца XIV–XV веков. Рассматриваемая поза Христа присутствует на иконах из праздничного ряда иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля, Успенского собора Кирилло-Белозерского монастыря (ил. 7), иконах-"таблетках» из Новгорода и многих других. В псковских образах XVI века (из церкви святителя Николая в Любятове и из церкви святителя Николая со Усохи) (ил. 8) Спаситель представлен сидящим ногами вперед, а левое плечо повернуто на зрителя так, что Он въезжает в Иерусалим почти что спиною вперед. Отметим в двух этих памятниках по-особому выделенную фигуру апостола, представленного за Христом. В отличие от других учеников, святой Петр изображен здесь почти строго в фас и смотрит не в ту сторону, куда направляется процессия, а прямо на зрителя.

      Что же касается упоминавшейся мозаики в солунской церкви святых апостолов, то с точки зрения иконографии она примечательна и тем, что осленок, на котором сидит Господь, движется в противоположную от города сторону, так что позади него остаются не только апостолы, но и толпа встречающих.

      Рассмотренные нами образы праздника являются примерами незаурядного иконографического творчества создававших их православных художников, опровергающими при ближайшем рассмотрении устоявшийся в литературе тезис о вековой неизменности иконографии Входа Господня в Иерусалим.

Светлана Липатова
19 апреля 2008 года

[1] Покровский Н.В. Евангелие в памятниках иконографии. М., 2001. С. 347–348. 

[2] Евангелие от Никодима // Книга апокрифов. Ветхий и Новый Завет. СПб., 2005. С. 325.

[3] Квливидзе Н.В. Вход Господень в Иерусалим: иконография // Православная энциклопедия. Т. 10. М., 2005. С. 51.